© Фото : пресс-служба Сергея АбрамоваСергей Абрамов

© Фото : пресс-служба Сергея Абрамова

Перед руководством Чеченской Республики в начале 2000-х годов стояла задача космического уровня – восстановить экономику региона в отсутствие бюджета как такового, но при постоянной поддержке президента России Владимира Путина власти справились, рассказал бывший премьер-министр Чечни Сергей Абрамов, который сегодня является членом правления Союза машиностроителей России и председателем совета директоров компании «Номикс». В интервью РИА Новости, приуроченном к 15-летию выступления Путина на первом после конституционного референдума заседании парламента Чечни, Абрамов рассказал о регулярных визитах президента в те годы в Чечню, покушениях на свою жизнь, дружеском общении с Рамзаном Кадыровым и планах посетить республику. Беседовала Дарья Ураева.

— Моя жизнь всегда была богата яркими событиями и жизненными коллизиями. Назначение в Чечню не было исключением. Все произошло неожиданно.

В этот момент я находился в Китае в городе Шэньчжэнь, где обсуждал с китайскими партнерами приобретение заводов по производству медицинского оборудования. Было весело. Китайцы любят и умеют организовывать праздничные мероприятия. Позвонил мобильный телефон, звонил мой товарищ, который предложил баллотироваться на пост министра финансов Чеченской Республики. Я обычно быстро принимаю решения, да и настроение было хорошее, в итоге согласился. Выезжать необходимо было срочно. После сообщения об этом китайской стороне все испугались и стали меня отговаривать: да ты что, там же война идет. Я ответил, что согласился. И все.

Из Шэньчжэня я переехал в Пекин, из Пекина — в Шереметьево, из Шереметьево — во Внуково, из Внуково — в Минводы. По прилету в Минводы увидел большое количество вооруженных людей, которые меня встречали, мне показалось, что это уже Чечня. Но это пока только Ставропольский край. Затем в специализированных автомобилях с охраной поехали в город Моздок на военную базу. Я подумал, что это уж точно Чеченская Республика, но нет. Переночевал и рано утром на вертолете приземлился в городе Гудермес на футбольном поле. Через некоторое время разместился в железном вагончике на территории временной администрации Чечни, в котором впоследствии и проживал около года.

— Нет, просто мои друзья. Они общались с вновь назначаемым председателем правительства Чеченской Республики Станиславом Ильясовым и сделали мне такое предложение.

— Я же не знал, куда еду. Уже когда прилетел в Гудермес и увидел все своими глазами, хотя Гудермес – не Грозный, там последствия войны были минимальными. Но было не по себе. Повсюду вооруженные люди и спецтехника, постоянный контроль и различные антитеррористические мероприятия. Надеялся, что на этапе согласования мою кандидатуру не утвердят, так как помимо меня было много достойных профессионалов, а мне только что исполнилось 29 лет, поэтому решил ни о чем не беспокоиться. Но скорее всего именно из-за возраста, так как адаптивность и креативность у молодых выше, утвердили именно меня. И я благодарен Станиславу Ильясову, Герману Угрюмову и особенно Ахмату-Хаджи Кадырову за уверенность и политическое предвидение, а главное, за предоставленную мне возможность приобрести уникальный опыт, в прямом смысле, «антикризисного» управления в условиях военных действий, террора и послевоенного восстановления жизни и экономики республики. Для меня это была огромная ментальная закалка, до этого я на войне не был и воспринимал все достаточно «по-комсомольски», как Павка Корчагин, пренебрегал собственной безопасностью, считал, что большинство вопросов можно решить за счет энтузиазма и веры в светлое завтра.

— Когда я прилетел в Гудермес, в первую же ночь в железном вагончике не мог уснуть – я слышал повсюду выстрелы из разного типа оружия. Тогда стало страшно. А потом я привык.

— Тогда только начиналось формирование органов власти, Ахмат-Хаджи Кадыров был назначен главой пока еще временной администрации. Соответственно, нормативная база только создавалась — как административно-регулирующая, так и финансово-регулирующая. Поэтому никакого бюджета не было, была так называемая смета доходов и расходов. Бюджет возник гораздо позже. В основном опирались на созданную еще в советские времена систему финансовых органов. Сначала вдохнули жизнь в финансовую систему, а потом создали условия для полноценной работы, восстановили здание Минфина, создали процедурный кодекс консолидированной и дифференцированной по органам и областям сметы доходов и расходов и конвертации позже в республиканский бюджет. Таким образом, благодаря высокопрофессиональной работе чеченских сотрудников, за очень короткий период времени были созданы механизмы управления финансовыми средствами республики.

— Конечно, постоянно. Доля финансиста в принципе незавидна — бюджет всегда ограниченный, а потребностей больше, чем возможностей их удовлетворить. Поэтому мне приходилось объяснять, как формируется бюджет, из каких статей расходов он состоит, соответственно, откуда берутся доходы бюджета, и почему нельзя существенно расширить расходы, не увеличив доходы. Это все я объяснял людям, в том числе и сильно вооруженным, активно обращавшимся ко мне с вопросами о выделении денег. Я скорее выступал как финансовый просветитель, в особенности для сильно воинствующих и вооруженных лиц. Решения же принимались на уровне главы республики и председателя правительства, а я эти решения только подготавливал и оформлял.

Я помню всех без исключения министров, начиная с первого правительства.Все они — специалисты высокого класса и очень смелые люди, независимо от того, прикомандированные они были или местные. Работать в то время в министерстве финансов было очень сложно, не хватало достоверной информации, легитимных документов, и опасно, так как считалось, что если работаешь в чеченском Минфине, значит денег полно, и ты вправе ими распоряжаться, поэтому и россияне, и чеченцы сомневались и зачастую несправедливо обвиняли, не разобравшись в конкретной ситуации. Тем не менее работали дружно и конструктивно.

— Было такое. Но, как видите, жив и здоров.

— Это вопрос по большей части к правоохранительным органам, которые этим занимались. Мне в то время было не до этого, потому как необходимо было 24 часа в сутки семь дней в неделю заниматься делами республики, особенно в то непростое время. Важно было не просто бюджет сформировать, но и создать условия для интенсивного роста, а это непросто. Поэтому не было ни времени, ни желания интересоваться расследованиями тех или иных покушений. Этим занимались компетентные органы.

— На тот момент я проработал полноценно два года в очень тяжелой обстановке. За эти два года даже появились проблемы со здоровьем, была легкая контузия, и какое-то время я лечился в Москве. В принципе, подходило время и для плановой ротации в республике, должен был поменяться кабинет министров. Поэтому, как бы ни говорили, ничего сверхъестественного тогда не произошло. Я в плановом порядке перешел в Счетную палату РФ, где стал курировать Кавказ, в том числе Чеченскую Республику.

С Ахматом-Хаджи Кадыровым и с Михаилом Бабичем у меня были замечательные отношения, никаких сложностей в коммуникации не было. С Михаилом Викторовичем такие же добрые отношения и сохранились. Как и с многими моими соратниками в то время, в особенности с Сергеем Бабкиным — начальником УФСБ по Чечне в то время. Но так как Чечня тогда была оголенным нервом на теле России, соответственно, люди, которые там работали или которые непосредственно были связанны с республикой, находились в эмоциональном напряжении, поэтому некоторые события были искусственно видоизменены и приукрашены, особенно в средствах массовой информации. Я тогда дал интервью всем федеральным каналам, сказав, что все поставленные задачи мы выполнили: финансовая система республики достойно функционирует, созданы все органы власти, сформированы бюджеты. Мы подготовили и утвердили на тот момент программу социально-экономического развития и восстановления Чеченской Республики, колоссальное количество времени и сил было потрачено на подготовку и реализацию этих документов, на запуск соответствующих проектов. В целом задача на порядок сложнее, чем сейчас озвучивает Илон Маск, так как это не маркетинговые кульбиты, а работа по восстановлению экономики и качества жизни на уровне развитых регионов России и формированию жизненных ценностей, политических и социальных ориентиров, дружественных по отношению к Российской Федерации.

— Ахмат-Хаджи Кадыров позвонил и предложил встретиться. Я сразу сообщил об этом Степашину Сергею Вадимовичу, моему руководителю и наставнику в Счетной палате, и Рябухину Сергею Николаевичу, на тот момент аудитору, так как предположил, что встреча может быть связана с аудиторской деятельностью в Чечне. По приезду в Центорой мы с Ахматом-Хаджи пошли играть в бильярд, и он предложил мне пост председателя правительства Чеченской Республики. Я сразу же согласился. Были какие-то сложности, связанные с моим назначением, но Ахмат-Хаджи проявил принципиальность и своим указом снял все вопросы.

— На тот момент он уже неплохо знал мои человеческие и профессиональные качества. Необходимо было полностью погрузиться и отдаться работе, чтобы создать условия для очень быстрого развития республики. Я предложил, что больше о восстановлении говорить не будем, ключевым словом для любого обсуждения на любом уровне должно стать «развитие», и практически сразу приступили к подготовке соответствующей программы — какая должна быть республика, какой должен быть Грозный, другие города и так далее.

Ахмат-Хаджи был не только мудрым человеком с острым взглядом и проницательным умом, но и очень конкретным и практичным человеком. В любом вопросе за очень короткий период мог не только хорошо разобраться, но и вести профессиональный диалог. Поэтому задачи решались быстро и комплексно, а у нас их было много, необходимо было одновременно развивать все отрасли без исключения. Все, кто со мной работал в то время, были по-настоящему героями труда.

В таком формате мы работали вместе с Ахматом Кадыровым пять месяцев.

— Нет, меня там не было. Ахмат-Хаджи оставил нас с Рамзаном Ахматовичем в Москве. Рядом с Ахмат-Хаджи на стадионе сидел Хусейн Исаев. Он погиб в тот день.

— Как и в любом другом государстве, в Российской Федерации два руководителя в целях безопасности вместе не должны появляться на большом количестве мероприятий. Ахмат-Хаджи следовал этому правилу. Но я все-таки старался проводить с ним как можно больше времени, мне нужно было пропитаться его уверенностью, опытом и харизмой. Все совещания, поездки мы проводили вместе, пренебрегая безопасностью. Я, может быть, и говорил, что должен ехать с ним, но Ахмат-Хаджи был против.

— Мне позвонили из Грозного, сказали, что произошел теракт. Гибель Ахмата-Хаджи Кадырова, конечно, стала для меня личной трагедией. Наше общение было частью не только профессиональной жизни, но и личной.

После чего я приехал в Кремль, где встретился с президентом России Владимиром Путиным. Когда я приехал в Кремль, Рамзан Ахматович уже был там. Владимир Владимирович определил, как мы будем действовать дальше, поставил всем задачи. Мы сказали, что кроме веры в нас и поддержки президента нам больше ничего не нужно, все остальное сделаем сами, естественно, с помощью федеральной поддержки.

В соответствии с конституцией меня назначили исполняющим обязанности главы Чеченской Республики. Рамзан Ахматович был назначен на должность первого заместителя председателя правительства республики. Дальше надо было следовать тем решениям, которые были приняты Ахматом Кадыровым. Чеченская Республика и сейчас следует тем заветам, которые он в свое время оставил. Я думаю, что почти все уже реализовано.

— Конечно, мы сразу вылетели в Чечню. Это была огромная личная трагедия для всех чеченцев, в тот момент была необходимость полной консолидации. Надо было взять себя в руки, все эмоции отправить на второй план, оставив только созидательный труд на благо республики и в память об Ахмате-Хаджи Кадырове.

— Я не знал об этом. Мы с Рамзаном Ахматовичем ехали на встречу с президентом в одной машине и опаздывали, потому что никто заранее не предупреждал. Я считал, что приезжают первые руководители страны, но я не знал, что будет именно Владимир Владимирович, и когда я увидел личную охрану президента, когда вошел в помещение, где Владимир Владимирович был, сильно удивился.

— Был весьма ограниченный круг лиц. Владимир Владимирович еще раз своим приездом продемонстрировал важность и значимость всего, что происходило в республике. Это, конечно, был не только президентский, но и мужской поступок. Президент у нас отличается серьезной мужской силой.

Что касается задач и целей от президента, мы поставили их перед собой сами еще при Ахмате-Хаджи Кадырове. Мы могли лишь просить президента о дополнительной помощи, поддержке в каких-то конкретных проектах. Мы это делали и всегда получали поддержку.

— Нет. У нас и так был весьма узкий круг. У меня секретов никогда ни от кого из моих коллег не было. Если я что-то просил у президента, то просил для республики. Владимир Владимирович всегда помогал, он глубоко вникал в наши просьбы.

— Это было печальное событие. Погиб офицер спецслужбы «Альфа» Сергей Цаплин. Он был совсем молодым. У него супруга была беременна, он даже не успел увидеть свою дочь.

Моя охрана предполагала, что за нами ведется охота, в принципе, всегда находили очень много взрывных устройств. В тот день приехала московская делегация, мы выбирали место для строительства нового микрорайона. С московскими строителями поехали на территорию, где боевики сделали закладку. Когда мы выезжали с площадки, произошел взрыв. Всю взрывную волну приняла передовая машина охраны, все получили ранения, Сергей Цаплин погиб.

Что касается государственной поддержки семье погибшего офицера, она была оказана. Но, конечно, мы и лично оказывали определенную помощь. Я и сейчас поддерживаю отношения с его дочерью, слежу за ее жизнью. Они ровесники с моим сыном.

Всех заказчиков и исполнителей этого теракта нашли и наказали. Но я узнал об этом значительно позже, работая уже в совсем другом месте.

— Чеченские боевики. Они боролись со всеми, кто, на их взгляд, представлял опасность возвращения к мирной жизни. У всех руководителей Чеченской Республики стояла задача обеспечить быстрое возвращение к мирной жизни, поэтому мы и являлись целью боевиков. Желающих нас уничтожить было огромное количество. На Рамзана Кадырова тоже было много попыток покушения.

— Да. Я рассказывал президенту о наших амбициозных планах. Иногда наши цели казались фантастическими, но все они были реализованы. Рассказал о планах, попросил определенные решения на уровне федерального правительства, подарил ему книгу — фотоальбом «Чеченская Республика». У нас был хороший проект тогда — «Поезд дружбы», мы путешествовали по всей стране с делегациями чеченцев. Мы хотели создать у людей в других регионах положительное впечатление о Чечне как о части российской культуры. Это были очень теплые поездки, по итогу которых мы издали книгу с фотографиями. Первый экземпляр я подарил Владимиру Владимировичу.

— Да, должен был сохраниться.

— Личные встречи с президентом, с учетом масштаба личности Владимира Владимировича, требуют каких-то архиважных событий. Я считал, что события, связанные с моей деятельностью, требовали оперативного взаимодействия, в первую очередь с ответственными руководителями федеральных министерств, крупных госкорпораций, но не президента. В этом не было необходимости. Я вообще считаю, что большинство серьезных экономических и политических задач можно было решать и без непосредственного участия главы государства, но почему-то не всегда получалось. Зачастую некоторые руководители федеральных органов власти пренебрегали своими обязанностями и перекладывали ответственность на президента.

— Да, действительно была авария. Тяжелая, у меня даже была клиническая смерть.

— Я не комментирую. Я не сотрудник ГАИ, не прокурор и не судья.

— Я лечился сначала в Москве. Потом я уехал на реабилитацию за рубеж.

— Я приехал в Грозный, чтобы обсудить мой уход. Я принял личное решение уйти. На тот момент в республике уже было задано правильное направление работы, мои коллеги могли продолжать двигаться в правильном направлении самостоятельно. И учитывая то, что авария была весьма сложной, тяжелой, я долго восстанавливался и не мог полностью посвятить себя работе в республике. Поэтому я принял такое решение и обсудил его с коллегами в Чечне.

После того, как я немного подлечился, Сергей Вадимович Степашин предложил мне должность аудитора в Счетной палате России, точнее, он предложил рассмотреть такую возможность, решение принимал президент.

— Нет. Я с ним встречался при других обстоятельствах и на другом месте работы — в РЖД.

— Рамзан Ахматович и члены правительства республики были весьма компетентными. Тогда должность главы Минфина занял Эли Исаев, я считаю его высокопрофессиональным руководителем, сейчас, кстати, он работает в министерстве финансов России, очень большой руководитель и отличный друг.

— Помню. Я в этот момент был в больнице.

Конечно. Я был глубоко погружен в дела республики, хотя мне врачи запрещали заниматься делами, потому что у меня были очень серьезные травмы. Во-первых, сам факт, что Владимир Владимирович уделял так много своего рабочего времени непосредственно Чеченской Республике, накладывал на всех нас большую ответственность, нельзя было его подвести. Во-вторых, его внимание создавало уверенность в том, что если президент этим занимается, то точно все задачи будут быстро решены. Поэтому его визит и то выступление подарили еще больше уверенности всему чеченскому народу, все почувствовали поддержку.

— Сейчас республика выглядит на пять с плюсом, как Дубай. Рамзан Ахматович лично занимается всеми крупными проектами в республике, как в свое время и Ахмат-Хаджи. А когда ты лично чем-то занимаешься, соответственно, и результаты хорошие.

— Несколько лет назад.

— Сейчас время такое, каждый занят своими делами. Время лечит, но оно и беспощадно, очень быстро течет. Успеть надо много, а времени всегда мало. Но дружба остается навсегда.

— Язык, как и любой навык, требует не только единовременных знаний, но и постоянной тренировки. Скажем так, я воспринимаю чеченский язык, понимаю суть диалога.

— Планирую. Пандемия коронавируса вносит существенные корректировки в нашу жизнь – мы имеем уникальную возможность ощутить, узнать нашу великую родину. Мы можем увидеть то, что никогда не увидели бы, если бы не эта ситуация.

— Да. Я был много где — на Алтае, в Крыму, Сочи и Геленджике, в Карелии и Иркутске, летал на Чукотку – плавал в Беринговом проливе, но не переплывал его, там очень холодно. Там я застал охоту чукчей на китов, но в моем присутствии они никого не поймали, чему я был рад. Мне жалко китов. Всем рекомендую осваивать российские просторы – очень круто.

—

— Да. Я награжден за работу в госкорпорации «Ростех» за реализацию важных и особо важных проектов для страны в отрасли вооружения и боеприпасов. Почти все они были выполнены на «хорошо» и «отлично». Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин поддержал ходатайство руководства «Ростеха» о моих заслугах перед отраслью, и Сергей Викторович Чемезов вручил мне эту почетную награду. Я признателен и благодарен за такую оценку моей деятельности. Для меня это очень важно. Для любого человека важно чувствовать, что его работа важна и ценится.